Утром 15 февраля 1898 года над столицей Кубы Гаваной
прокатился раскатистый гул взрыва. Те, кто в это время был на набережной,
увидели, как над носовой частью двухтрубного военного корабля сверкнула яркая
вспышка, и тотчас он окутался густыми клубами черного дыма. Через несколько
минут корабль исчез под водой. Так погиб американский броненосный крейсер
«Мэн», который десять дней назад пришел в Гавану с визитом дружбы.
К месту катастрофы немедленно бросились шлюпки испанского
крейсера «Альфонсо XII». Моряки постарались сделать все возможное, чтобы помочь
немногим уцелевшим с «Мэна».
Вскоре стали известны и некоторые подробности катастрофы. По
словам капитана Сигби, командира крейсера, катастрофа произошла совершенно
неожиданно. В 9 часов 40 минут, когда часть команды еще спала, крейсер
вздрогнул от необычайно сильного взрыва в носовой части, приподнялся, потом
тяжело осел в воду и затонул. Сам Сигби при взрыве был ранен в голову, но до
последних минут своего корабля пытался спасти если не его, то хотя бы команду.
Однако усилия капитана оказались тщетны: «Мэн», обращенный в груду
изуродованных развалин, увлек за собой на дно бухты 266 моряков – три четверти
экипажа.
Каковы же были причины катастрофы?
По мнению испанцев, «Мэн» погиб от внутреннего взрыва в носовом
погребе боезапаса. Причину взрыва можно было установить, обследовав обломки
погибшего корабля. «Мэн» лежал на небольшой глубине, и сделать это было
сравнительно легко.
Иначе считали в Соединенных Штатах Америки.
Не запросив разрешения Испании, чьей колонией в то время
была Куба, в Гавану отправили специальную следственную комиссию, состоявшую из
четырех американских морских офицеров. 19 февраля комиссия приступила к работе.
Мадриду не понравилось столь бесцеремонное поведение своего
северного соседа, и 25 февраля кубинский губернатор Бланко заявил официальный
протест. Одновременно испанцы предложили Америке разумный, по их мнению,
компромисс: создать для расследования катастрофы смешанную испано-американскую
комиссию. Однако предложение Бланко было отклонено, притом в довольно
невежливой форме.
Пока четверо американцев обследовали обломки «Мэна», в США
подозрительно быстро, если не сказать организованно, вспыхнула ярая
анти-испанская кампания, недвусмысленно призывавшая американцев к войне с
Испанией.
«Военный корабль «Мэн» расколот секретной адской машиной
врага!», «Мэн» предательски разрушен!» – надрывалась газета «Джорнел», а
«Уорлд» откровенно требовала от правительства новых шагов: «Разрушение «Мэна»
должно быть основанием для приказа нашему флоту отплыть в Гавану!»
Газетам вторил заместитель морского министра США Теодор
Рузвельт, горячий сторонник войны с Испанией и будущий президент США, творец
доктрины «большой дубинки».
Печать, государственные и политические деятели США неустанно
призывали «среднего американца» к войне, упорно вдалбливая ему в голову
зловещий призыв: «Помни о «Мэне»!»
Правительство США, торопя события, ассигновало 50 млн.
долларов на нужды «национальной обороны», у военной промышленности резко
возросли заказы – Соединенные Штаты открыто готовились к войне.
Тем временем закончила работу американская следственная
комиссия и 21 марта опубликовала свой отчет. Судя по материалам расследования,
«Мэн» погиб от взрыва подводной мины или торпеды. Хотя комиссия и не называла
виновников катастрофы, но пропагандистская машина уже успела сделать свое:
каждому американцу было ясно, что во всем повинны испанцы. Версию США повторила
пресса многих стран. Некоторые издания осторожно выражали сомнения в том, что
«Мэн» погиб от диверсии. Вот что писал русский журнал «Вокруг света»: «Три
недели назад на рейде Гаваны взлетел на воздух пришедший туда
североамериканский броненосец «Мэн». Причина взрыва – одна из торпед, опущенная
испанцами в воду для защиты гавани». Концовка сообщения явно отрицает
умышленный характер катастрофы…
Естественно, испанская сторона категорически не согласилась
с выводами американских экспертов и создала свою комиссию, однако американцы
даже не разрешили ей осмотреть обломки «Мэна». Испанцам пришлось ограничиться
опросом свидетелей взрыва. Восстановив таким образом ход катастрофы, они
сделали вывод, что вопреки версии США взрыв 15 февраля был внутренним.
Результаты своей работы испанская комиссия опубликовала 28 марта.
Тем временем президент Мак-Кинли обратился к конгрессу с
очередным посланием, в котором заявил: «Потеря «Мэна» ни в коем отношении не
была результатом небрежности со стороны офицеров или членов команды указанного
корабля. Корабль был разрушен взрывом подводной мины, который вызвал взрыв
двух… передних складов боеприпасов».
Мак-Кинли не назвал испанцев виновниками катастрофы, но всю
ответственность за нее возложил на Мадрид, мотивируя это тем, что «Мэн» погиб в
территориальных водах Испании.
Со столь скороспешными выводами многие не согласились. В
частности, авторитетный русский «Морской сборник» напомнил читателям некоторые
факты, частично подтверждающие испанскую версию, – два года назад в угольных
ямах американских крейсеров «Цинциннати» и «Нью-Йорк» самопроизвольно вспыхнул
брикетный уголь. Пожар угрожал погребам боезапаса. Катастрофу удалось
предотвратить буквально чудом, затопив в последний момент погреба забортной
водой. По мнению «Морского сборника», такой же пожар на «Мэне» мог вызвать и
роковой для него взрыв в носовом погребе.
Ультиматум
Но в Соединенных Штатах упорно не хотели слышать ничего, что
помешало бы готовящейся агрессии. Правительство ответило своему президенту
открытым призывом к войне, правда, слегка прикрытым лицемерными рассуждениями
нравственного и религиозного толка: «Невозможно дольше терпеть ужасающее
положение вещей, в течение трех с половиной лет господствующее на Кубе. Оно
возмущает нравственное чувство американского народа, является позором для
христианской цивилизации и завершилось гибелью федерального военного судна
«Мэн» с 266 лицами его экипажа во время дружественного посещения гаванской
бухты».
Убедившись в полной поддержке правительства, Мак-Кинли
заявил 11 апреля: «Интервенция есть наш особый долг, поскольку все это совершается
у наших границ». Президент оправдывал войну интересами безопасности Соединенных
Штатов, которым, само собой разумеется, никто не угрожал…
20 апреля американский посол Вуд-форд предъявил Мадриду
ультиматум: Соединенные Штаты требовали, чтобы Испания отказалась от Кубы и
вывела из ее района свою армию и флот. Срок ультиматума истекал 23 апреля, но
уже за день до этого американская эскадра адмирала Симпсона вышла из Ки-Уэста,
чтобы блокировать кубинские воды, а на следующий день эскадра адмирала Дьюи
отправилась к Филиппинам. Не раздумывая, президент США сделал еще один
решительный шаг – объявил о призыве в армию 25 тыс. добровольцев.
Испано-американская война, первая война эпохи империализма,
война за передел мира, закончилась внушительной победой США. Отсталая,
полуфеодальная Испания вынуждена была отказаться от Филиппин и своих владений в
Вест-Индии. Куба на долгие годы превратилась в полуколонию США, пока не стала
свободной после национально-освободительного восстания, которым руководил
Фидель Кастро.
Испания потеряла в этой войне почти все, чем владела, – и
колонии, и военно-морской флот. Потери Америки были неизмеримо меньше. Победная
война как-то быстро стерла из памяти американцев воспоминания о ее жертвах,
первыми из которых были 266 моряков «Мэна». Осталась нераскрытой и тайна гибели
корабля.
Кому выгодно?
Этот традиционный вопрос юристов поможет нам несколько
приподнять завесу таинственного над взрывом 15 февраля 1898 года. В самом деле:
кому выгодно?
Конечно, не морякам «Мэна». Кстати сказать, позже
установили, что в котельном отделении и угольных ямах погибшего крейсера не
было вообще никакого пожара и что тем не менее взрыв произошел внутри корабля.
Быть может, Испания жаждала вступить в военный конфликт с
Соединенными Штатами Америки? Скорее всего нет. К концу XIX века она растеряла
остатки былого могущества. В довершение ко всему ее армия вот уже несколько лет
пыталась усмирить кубинских повстанцев, которые мужественно сражались за свою
независимость. Методы борьбы карателей с повстанцами привели Испанию к
политической изоляции. На заокеанских владениях Испании, разбросанных на
островах Вест-Индии, находилась измотанная постоянными боями с кубинцами
90-тысячная армия, против которой Америка выставила 170 тыс. вооруженных до
зубов вояк…
Содержание колоний, как правило, требует и содержания
большого военно-морского флота для охраны океанских путей в метрополию.
Испанский же флот в описываемые времена был настолько слаб, что не представлял
для американских кораблей сколько-нибудь серьезной угрозы.
О боеспособности испанской армии и флота лучше всего говорит
почти анекдотический эпизод «захвата» американцами Гуама. Едва только крейсер
«Чарльстон» выпустил по фортам Гуама первые семь снарядов, как губернатор
отправил на его борт своего офицера с извинениями за то, что он не может
ответить «Чарльстону» салютом из-за отсутствия пороха на береговых батареях!
Американцы, конечно, приняли его извинения, добавив, что в подобных почестях
нет необходимости, поскольку губернатор и его подчиненные отныне могут считать
себя военнопленными.
Естественно, что в таких условиях Испания не только не
помышляла о войне с Соединенными Штатами, но, больше того, стремилась всеми
силами уладить конфликт мирным путем. Но этого-то меньше всего хотели в США.
Короткая испано-американская война имела долгую предысторию:
Соединенные Штаты начали готовиться к ней за несколько лет до взрыва «Мэна».
Еще в феврале 1895 года, одновременно с началом восстания на
Кубе, США начали мощную антииспанскую пропагандистскую кампанию. Формальным
поводом для нее послужили жестокости карателей в борьбе с кубинскими
повстанцами. На самом деле американские капиталисты и мысли не допускали о
свободной и независимой Кубе. Им была нужна другая Куба – поставщик дешевого
сахара и табака, удобная военно-морская база, контролирующая Карибское море и
вход в Панамский канал.
Еще президент Кливленд «прощупывал» испанское правительство
на предмет купли-продажи Кубы, но получил категорический отказ. И тогда Америка
начала готовиться к войне.
6 декабря 1897 года, за два месяца до взрыва «Мэна»,
Мак-Кинли в послании конгрессу заявил: «Если впоследствии окажется, что паши
обязательства перед самими собою, перед цивилизацией и человечеством потребуют
от нас применить силу, то это не будет поставлено нам в упрек, поскольку
необходимость таких действий будет настолько очевидна, что вызовет поддержку и
одобрение цивилизованного мира».
Ссылки на «обязательства» перед «цивилизованным» (а в наши
дни – перед «свободным») миром использовались американской пропагандой 70 лет
назад так же, как они используются и теперь, причем появляются они, как
правило, когда США не могут найти лучшего предлога для объяснения своей
агрессивной политики…
Антииспанская кампания в США принимала самые разнообразные
формы – от призывов к войне до сбора средств для бедствующего населения Кубы.
Тем временем на Кубе произошло событие, которое сразу же
использовали в своих интересах США. 12 января 1898 года пять тысяч сторонников
испанского колониализма устроили на острове демонстрацию. Она не оказала
сколько-нибудь заметного воздействия на события на острове, но Соединенные
Штаты среагировали на нее молниеносно – объявили демонстрацию «угрозой» в свой
адрес и отправили к берегам Кубы отряд военных кораблей: «Нью-Йорк», «Индиану»,
«Массачусетс» и «Айову».
Америка была готова к войне, оставалось только найти повод.
24 января морской министр США объявил о предстоящем визите
на Кубу броненосного крейсера «Мэн».
Американцы настолько торопили события, что не стали ждать
официального согласия испанского правительства на этот «дружественный визит».
25 января форт Морро салютовал «Мэну», медленно входившему в бухту Гаваны.
Единственное, что оставалось испанскому правительству, – позаботиться, хотя бы
внешне, о престиже. Через два дня Мадрид неохотно объявил об ответном визите, и
испанский крейсер «Бискайя» отправился в Нью-Йорк.
Не прошло и двух недель, как «Мэн» погиб на рейде Гаваны от
загадочного взрыва.
